Потребителям разрешат разрывать ДПМ по решению правительства

Разорвать ДПМ потребителям пока не удавалось. Протесты бизнеса вызвала авария на Берёзовской ГРЭС «Юнипро», когда в феврале 2016 года полностью сгорел новый ДПМ-блок. Тогда ФАС сочла, что был нарушен закон о защите конкуренции: в феврале–ноябре 2016 года потребители заплатили по ДПМ на сгоревший блок около 950 млн рублей, но позже ФАС и «Юнипро» заключили мировое соглашение. В конце декабря 2018 года Братский алюминиевый завод «Русала» подал повторный иск к «Юнипро», потребовав возврата 174 млн рублей, но собеседники отмечают, что потребителям вряд ли удастся задним числом разорвать отношения, даже с учётом новой инициативы правительства. Также у потребителей в 2010-х годах не раз вызывали недовольство коррекции программы ДПМ с переносом инвестпроектов в другие места с более поздними сроками ввода.

Утверждаемая правительством программа модернизации старых ТЭС, по сути, будет дублировать схему ДПМ, только не для нового строительства, а для обновления мощностей. Минэнерго в проекте программы максимально смягчало риски, связанные с установкой на ТЭС пилотных образцов российских газовых турбин большой мощности, обозначив, что неготовность оборудования не может стать основанием для одностороннего разрыва контракта. Этот пункт вызвал и недовольство потребителей, и вопросы у Минюста, считавшего, что он дублирует нормы гражданского права. Именно это при обсуждении на совещании 11 января и спровоцировало появление поручения Дмитрия Козака.

В Минэнерго и «Совете производителей энергии» на запрос не ответили. Директор «Сообщества потребителей энергии» Василий Киселёв считает, что необходимо устранить пробел и установить ответственность поставщиков за неисполнение ДПМ. «Повышенные платежи потребителей необходимо сбалансировать штрафами и реальной угрозой расторжения договора за длительное отсутствие мощности», – полагает он.

Владимир Скляр из «ВТБ Капитала» замечает, что ДПМ – ключевой механизм создания экономической стоимости для генкомпаний в условиях ограничения доходности старых станций, поэтому и примеров, когда инвесторы отказывались от ДПМ, нет. «Риски в этом случае финансовые, когда недостаточно средств для реализации проектов в срок, и проектные – когда сроки срываются из-за ошибок в проектировании или выбор оборудования приводит к чрезмерным простоям из-за поломок», – считает аналитик. По его мнению, в этих условиях механизм расторжения резко осложнит судьбу российской газовой турбины.

Управляющий партнёр УК «Право и бизнес» Александр Пахомов полагает, что даже если в правила рынка и будут внесены основания для расторжения ДПМ, то это вряд ли повлияет на «старые» контракты: «В отсутствие обоюдной воли сторон относительно их изменения такие ДПМ регулируются законом и самим договором». Программа модернизации ориентирована прежде всего на локализацию оборудования, отмечает юрист, что должно стимулировать машиностроение. «В этих условиях маловероятно, что потребителям удастся добиться значительных уступок в части новых оснований для расторжения ДПМ, в том числе хеджирующих их от рисков российского производителя», – говорит г-н Пахомов.

Коммерсант