Обязанность вечно следить за хранилищами CO2 может стать препятствием на пути CCUS в РФ

Глава Государственной комиссии по запасам (ГКЗ) полезных ископаемых Игорь Шпуров на протяжении всей конференции призывал участников избавиться от слов «утилизация» и «захоронение», так как речь идёт о хранении углерода «для будущей пользы». Ненужный сейчас углекислый газ может быть вовлечён в производственный оборот в будущем, вопрос лишь в сроках возникновения этой потребности. «Может, он (СО₂ – ред.) понадобится через 100 лет, а может, через 1000 лет, ну кто знает?», – обратился к аудитории с риторическим вопросом г-н Шпуров.

Как любой объект, представляющий экологическую опасность, и как вместилище потенциально полезного ресурса, хранилище СО₂ требует постоянного наблюдения.

«Первая часть – это базовый мониторинг, до момента закачивания. Всегда нужно делать базовый уровень замеров, на котором мы будем изменения проверять – это понятно. В момент закачки, в принципе, всё время закачки, тоже понятно… А вот последняя часть уже, после ликвидации скважин – она нигде не регламентирована, не регулируется», – рассуждал глава ГКЗ.

Как отметила начальник управления геологии нефти и газа, подземных вод и сооружений Роснедр Нина Ерофеева, до недавнего времени сведений по объектному мониторингу не было, но ведомства уже работают над этим.

«В этом году мы добились конкретизации, что есть мониторинг государственный, федеральный, а есть объектный мониторинг. Сейчас мы готовим постановление правительства – оно уже в правительстве находится, согласовано с рядом федеральных органов власти, – которое установит общий порядок ведения объектного мониторинга. Дальше, когда оно будет принято, будут разработаны и приняты требования для различных видов недропользования по ведению мониторинга», – сказала она.

Один из участников конференции, отметил, что проекты компаний по созданию хранилищ для долговременного геологического хранения диоксида углерода – срочные, и должны когда-то закончиться: «Допустим, компания заполнила хранилища. Или её эмиссионные источники завершили своё существование, как хозяйствующие единицы, а что дальше? Этот мониторинг, кто вообще его должен осуществлять?».

Г-жа Ерофеева сослалась на действующие положения закона, касающиеся ликвидации горных выработок: «Есть там формулировка, что обязанности (по мониторингу – ред.) сохраняются за недропользователем даже после окончания: и самой деятельности недропользователя, и действия лицензии. То есть, эта обязанность останется за вами навсегда. Пока существует недропользователь либо его правопреемник».

Игорь Шпуров пояснил, что такая система мониторинга необходима во избежание повторения сложившейся ситуации с заброшенными экологически опасными скважинами, обязанность по ликвидации и мониторингу которых легла на плечи государства.

«Вообще все вы прекрасно знаете, сталкиваемся с этой историей, что набурено по России огромное количество скважин (огромное количество уже ликвидировано), и в том числе огромное количество в нераспределённом фонде уже оказались. И кто их мониторит? Ведомства спорили-спорили, в итоге сейчас пытаются что-то наладить. На Северном Кавказе не очень хорошо получается. То есть, вопрос действительно важный, и с этой точки зрения его тоже надо рассматривать», – сказал глава ГКЗ.

Представитель одной из компаний воспринял упомянутые новеллы как «тревожный звоночек».

«У компании есть экономическое обоснование этого проекта, и мы ни разу не говорили о том, какие будут преференции за реализацию таких проектов... И теперь, если проекты хранения СО₂ становятся для недропользователей бесконечными – с обязательством по мониторингу, – то это становятся очень невыгодным для компаний. И мы пока не понимаем, как нам в такой долгосрочной перспективе с этим жить», – объяснил он своё замешательство.

Накануне, выступая на той же конференции глава ГКЗ заявил, что Россия обладает огромным потенциалом в части хранения углекислого газа, совокупный объём потенциальных хранилищ СО₂ – не менее 4,6 Гт (1 Гт = 1 млрд тонн).