МЭР внёс в кабмин проект стратегии низкоуглеродного развития России

«Мы понимаем, что сама стратегия до 2050 года, но тот баланс выбросов и поглощений, который мы видим на конец 2050 года, даёт нам вполне основания говорить о том, что к 2060 году углеродная нейтральность достижима, исходя из тех механизмов, которые будут запускаться, и тех трендов, которые мы к 2050 году получим. Основная задача разработки стратегии была, безусловно, выполнение наших международных обязательств до 2050 года, в том числе в рамках Парижского соглашения. Главным вопросом было – как нам обеспечить рост экономики в условиях глобального энергоперехода, в условиях изменения отношения к углеводородам, в условиях, когда, вполне очевидно, все эти процессы будут серьёзно влиять на наш экспорт, серьёзно влиять и на российский, и на мировой энергобаланс», – заявил министр.

По его словам, в проекте стратегии два сценария.

«Первый – инерционный, если мы не будем предпринимать каких-то специальных мер, второй интенсивный (целевой), он же базовый, когда предпринимаем активный меры по декарбонизации, обеспечиваем 3-процентный рост экономики с выходом на углеродную нейтральность к 2060 году. До 2030 года сценарии несильно различаются, у нас к 2030 году разница в темпах роста где-то 0,4 процентного пункта – если в инерционном 2,8%, то в целевом 3,2% роста в среднем в год за десятилетие», – сказал г-н Решетников.

Целевой сценарий предполагает снижение нетто-выбросов в 2050 году на 1,573 млрд т СО2-эквивалента, инерционный сценарий – лишь на 0,460 млрд т. Объём ВВП в постоянных ценах к 2050 году в целевом сценарии достигает 264 трлн рублей против 107 трлн рублей в 2020 году (рост на 147%), в инерционном сценарии – 195 трлн рублей (рост на 83%).

Темы роста инвестиций в основной капитал в России в целевом сценарии закладываются в среднем 3,7% в год до 2050 года, в инерционном – 1,9%. Ожидается, что углеродоёмкость экономики к 2050 году в целевом сценарии снизится в 6 раз, в инерционном – в 1,5 раза.

Стоимость электроэнергии в постоянных ценах в целевом сценарии, по прогнозу, вырастет на 4% к 2030 году и на 26% к 2050 году, в инерционном сценарии – не изменится. Экспорт в целевом сценарии к 2050 году, по прогнозу, достигнет $820 млрд (рост на 148% к 2020 году), в инерционном – $600 млрд (рост на 79%)

В целевом сценарии на горизонте до 2050 года предполагается более высокий рост реальных располагаемых доходов населения – в среднем 2,5% в год против 1,7% в инерционном.

«Это один из ключевых моментов, связанный с тем, что если мы не будем предпринимать никаких мер, то существенно снижается даже не физический объём нашего экспорта, существенно падает рентабельность этого экспорта. А у нас одна из самых открытых экономик мира – 30% экспорта к ВВП – это очень высокая доля, соответственно, падает рентабельность – падают возможности бюджета по перераспределению, соответственно, падает возможность инвестирования и так далее», – объяснил министр разницу в сценариях в темпах роста доходов населения.

«Мероприятия, предусмотренные в целевом сценарии, следующие. Первое – изменение энергетического баланса – у нас запланировано дальнейшее усиление доли атомной энергетики, возобновляемых источников энергии, обновление и повышение эффективности нашей газовой генерации при том, что угольная генерация сокращается, но не до нуля – у нас будут оставаться в перспективе зоны в стране, где экономически эффективна угольная генерация. Это, в первую очередь, Дальний Восток, зоны изолированных энергосистем, поэтому здесь ни при каких обстоятельствах, и на переговорах мы тоже объясняем всем, что какое бы развитие не шло, уголь со счетов сбрасывать совсем нельзя, уголь до нуля никогда не сократится ни в мировом балансе, ни в российском балансе – просто экономически нецелесообразно это делать, проще работать по поглощениям и компенсировать эти выбросы. Вся стратегия написана исходя из баланса климатических целей и экономической целесообразности, экономической эффективности предложенных решений», – сказал Максим Решетников.

Он сообщил, что доля угля в энергобалансе к 2050 году, по прогнозным данным Минэнерго, может составить от 4 до 5%.

«Большое внимание уделяется снижению утечек попутного нефтяного газа. Следующая мера – развитие электро- и газомоторного транспорта. Ещё одна тема – рекультивации свалок, потому что газы, которые выбрасываются свалками, обладают высокопарниковым эффектом. Повышение энергоэффективности новых зданий, систем тепловодоснабжения в ЖКХ и так далее», – перечислил ряд других мер министр.

По его словам, вопрос о возможной платности выбросов во всей экономике будет рассматриваться только по итогам пилотного проекта на Сахалине.

Комментируя предстоящую климатическую конференцию в Глазго, г-н Решетников отметил, что, «делая все эти расчёты и исследуя возможности достижения углеродной нейтральности к 2060 году, мы делаем ряд существенных оговорок и исходили из ряда предпосылок».

«Первое – мы исходим из того, что на международном уровне будет признан так называемый принцип технологической нейтральности. Иными словами – если технология выработки электроэнергии не предполагает выбросов CO2, она должна признаваться низкоуглеродной, зелёной и должна учитываться во всех расчётах. Это важно в первую очередь для атомной энергии, это важно для гидростанций», – заявил министр.

«Второй блок вопросов – параметры лесоклиматических проектов, потому что северные леса и условно леса вблизи экваторов по-разному растут, по-разному улавливают СО2, и нам очень важны периоды зачёта – у северных лесов период окупаемости дольше», – сказал он.

«И, конечно, в перспективе мы считаем крайне важным выходить на взаимное признание углеродных единиц, поскольку это позволит реализовывать климатические проекты. Это очень важно, потому что сейчас и в проекте трансграничного углеродного регулирования, и в других проектах пока углеродные единицы вообще никак не просматриваются, то есть страны пытаются строить изолированные систем, мы исходим из того, что построение таких систем – это не вопросы климата, это не реализация Парижского соглашения, это просто использование этой повестки для того, чтобы защитить свои экономики посредством новых по сути торговых барьеров под видом климата», – подчеркнул глава Минэкономразвития.