Поделить ветер

После консультаций с ключевыми участниками отрасли и общественного обсуждения проекта техтребований к «суверенной ВЭУ» Минпромторг решил его скорректировать, включив в перечень на единый СПИК все ключевые компоненты ветроустановки, сообщил на думском заседании начальник отдела развития инжиниринга и водородной промышленности департамента машиностроения для ТЭК Минпромторга Матвей Айрапетов. Министерство поддерживает производство ВЭУ с высокой долей локализации, заявил он. В перечень для локализации при заключении СПИК 2.0, по словам г-на Айрапетова, входят гандолы, лопасти, ступицы, и ещё «в качестве вариатива» министерство указало генераторы и автоматизированные системы управления (АСУ). Позднее представитель Минпромторга уточнил, что генераторы и системы управления решено включить в перечень обязательных к локализации компонентов в рамках СПИК, но «пока это не успели утвердить на бумаге».

«Включили в перечень обязательное применение российского ПО (программного обеспечения – ред.) по управлению ВЭУ, а также возможность российского инвестора вносить конструктивные изменения в производимые ветроустановки», – сообщил г-н Айрапетов.

Кроме того, с учётом пожеланий компаний-интересантов дополнительно выделены две категории ВЭУ: безредукторная (мощностью не менее 4,5 МВт) и редукторная (не менее 5 МВт). Производство всех основных компонентов в России должно начаться не позднее, чем через три года с момента подписания СПИК.

Башни могут войти в СПИК 2.0, «Северсталь» обеспокоена

Как выяснилось в ходе обсуждения, первая проблема возникает уже на этапе формирования перечня компонентов, которые должны быть локализованы в рамках СПИК 2.0. Возможное попадание в него всех основных составляющих ВЭУ вызывает беспокойство, в частности, у «Северстали», которая заключила СПИК 1.0 на производство башен ВЭС. Контракт «Виндарсеверсталь» (ранее – «Башни ВРС», Таганрог, Ростовская область) действует до 2028 года. Это один из двух СПИК первой волны, касающихся башен.

«Компания уже освоила технологию. Новые СПИК не должны ухудшать условия для подписантов ранее заключённых контрактов. Заключение СПИК 2.0 на полный цикл с другим игроком может убить производство и приведёт к невыполнению «Северсталью» условий специнвестконтракта», – заявил представитель «Северсталь менеджмент» Юрий Кобылин.

В марте стало известно, что «Виндарсеверсталь» пытается взыскать с техпартнёра «Фортума» – датской Vestas, покинувшей РФ в прошлом году, – почти 1 млрд рублей за изготовленные 172 секции башен для ВЭУ. На фоне потери заказчика чистая прибыль компании по РСБУ в прошлом году рухнула в 12,5 раза, до 102 млн рублей.

«Вопрос хороший к обсуждению, мы его обязательно проработаем», – признал наличие коллизии с башнями ВЭС Матвей Айрапетов.

Несколько участников совещания предложили обязать обладателя СПИК привлекать в качестве поставщиков действующие в РФ профильные предприятия. Ассоциация развития возобновляемой энергетики (АРВЭ) выступила за интеграцию действующих площадок производства ВЭС-компонентов с победителем конкурса на право заключения СПИК 2.0 и предложила прописать это в условиях конкурса. В «Силмаше» считают, что под локализацию в рамках СПИК должны попадать все основные компоненты, включая системы управления (hard и soft), башни и «всю электрику».

«Инвестор, который зайдёт на СПИК, должен иметь возможность использовать произведённые в России компоненты и использовать имеющиеся внутри страны производства. У нас есть производство генераторов, восстанавливаем производство лопастей, есть производство башен. Для того, чтобы эти активы могли включиться в кооперацию, для инвестора необходимо предусмотреть возможность их привлечения», – сказал глава «Новавинда» Григорий Назаров.

СПИК 2.0 на ВЭУ будет един и будет включать все компоненты установки, заявил при этом представитель Минпромторга. С одной стороны, это правильно, но с другой – не даёт возможность создать платформу с привлечением всех российских производителей, в итоге опять получается монополизация и зависимость от единственной технологии, посетовал г-н Селезнёв. Сторонние организации могут привлекаться к кооперации, но это воля и расчёты инвесторов, ответил г-н Айрапетов. Идей, как заставить обладателя СПИК привлекать российских субподрядчиков, а не создавать собственные площадки для сохранения выручки внутри компании, в ходе дискуссии так и не прозвучало.

Возможно, проще распоряжением правительства назначить ответственного разработчика и обязать его привлекать действующие производственные площадки к реализации проекта, не подписывая никакого СПИК, напомнил свою идею годичной давности Валерий Селезнёв. Когда СПИК идёт в привязке к ДПМ, фактически создаётся монополия игрока с наибольшим пакетом, сказал он, очевидно, подразумевая «Фортум». Монополия в этом случае – не хорошо и не плохо, а лишь получившаяся объективная реальность, так как имеющихся объёмов для двух игроков недостаточно, добавил депутат.

ДПМ на троих не хватает

В ходе заседания представитель Минпромторга подтвердил, что на СПИК 2.0 по ВЭУ смогут претендовать три игрока, что совпадает со списком, озвученным «Коммерсантом» в конце июня: «Новавинд» (структура «Росатома»), «Силмаш» (его техпартнёр – китайская Harbin) и «Фортум» (с китайским Dongfang). На вопрос г-на Селезнёва, действительно ли перечень интересантов состоит из этих трёх компаний, Матвей Айрапетов ответил: «Так точно».

Идею главы АРВЭ Алексея Жихарева о заключении трёх СПИК со всеми претендентами для создания конкуренции на рынке не поддержали ни регуляторы, ни игроки сектора.

«Внутри ассоциации мы считаем, что некая конкуренция всегда приводит к положительным эффектам. Поэтому АВРЭ выступает за наличие нескольких игроков, пусть и на небольшом рынке», – сказал г-н Жихарев.

«Ну подпишем мы три СПИК по ВЭУ с тремя игроками. И куда они будут девать свою продукцию (если объёмы ограничены ДМП ВИЭ – ред.)?» – поинтересовался Валерий Селезнёв. По его словам, если в конкурсе на СПИК будет трое победителей, то участники либо откажутся заключать контракт, либо двое из трёх будут обанкрочены (кроме держателя основного пакета ВЭС по ДПМ).

«Инвесторы, когда принимают решение, они же его принимают осознанно. Если они подаются на СПИК, зная, что они не одни, то будут заинтересованы в том, чтобы рынок развивался», – парировал г-н Жихарев, поясняя, что рынок не ограничивается только ДПМ (по оценке главы АРВЭ, более 4 ГВт). Есть ещё розничный сектор, потенциал которого оценивается в объём до половины ДПМ, а также «зелёные» проекты крупных потребителей. Для развития ветроэнергетики в Арктике и в удалённых районах (пока никаких требований по локализации здесь не предусмотрено – ред.) нужно думать об отдельной программе создания менее мощных установок киловаттного класса, которые могут быть использованы для создания гибридных установок, отметил Алексей Жихарев. В ответ представитель Минпромторга сообщил, что НИОКР по ВЭС на 65 кВт для Дальнего Востока и Арктики по заказу министерства делает новосибирское ОКБ «Микрон», производство должно начаться с 2026 года. Представитель «РусГидро», занимающейся заменой мазутной генерации в удалённых районах Дальнего Востока, отметил, что основная потребность компании – в ВЭУ на 100–300 кВт.

Алексей Жихарев уверен, что амбициозные цели, заявленные в стратегии развития низкоуглеродной генерации, будут стимулировать развитие рынка за пределами ДПМ ВИЭ.

«Стратегия стоит, и вы это знаете. Там, где оно должно обсуждаться, оно не обсуждается, потому что пока непонятно (нет ясности в текущей ситуации – ред.). Никакой дополнительной возможности не будет», – заявил г-н Селезнёв (заметим, что «стоит» обсуждение корректировок стратегии, сам документ уже утверждён).

Г-н Айрапетов указал, что СПИК не даёт никаких гарантий реализации продукции, это ответственность инвестора. «Но мы видим, что программа ДМП (ВИЭ – ред.) идёт», – добавил он.

Текущее положение дел в секторе, по словам Григория Назарова, выглядит так: у «Новавинда» объём ещё не запущенных по ДМП ВЭС составляет около 600 МВт, у «Фортума» – 2,4 ГВт. При этом он отметил, что, входя в российскую программу, Vestas обозначал нижнюю планку рентабельного объёма локализации в 700 МВт.

«Если говорить про глубокую локализацию, то и 2 ГВт не сказать, что много», – отметил Григорий Назаров. По его словам, техплатформа, которая придёт в рамках СПИК 2.0, вероятно, закроет все объёмы, которые есть на рынке, включая ещё не разыгранные по ДПМ ВИЭ, то есть суммарно около 5 ГВт.

Для двух или трёх СПИК на «суверенную ВЭУ» недостаточно объёмов ДПМ, особенно с учётом того, что они размазаны по годам, дал понять глава «Новавинда». Кроме того, в течение первых трёх лет в страну будут поставляться импортные комплектующие, которые в будущем придётся компенсировать за счёт собственного производства: при обязательствах на 3 ГВт и ввозе импортных запчастей на первом этапе для 1 ГВт в итоге придётся произвести 4 ГВт, пояснил он. Отдельная тема – ценовые ограничения ДПМ ВИЭ.

«Поэтому я не вижу в программе резервов, чтобы сделать две «суверенные ВЭУ», да и смысла тоже. Экономика «хвоста» будет очень тяжёлая, эффект масштаба – достаточно скромный, требования по локализации высокие. В этих условиях хорошо, если мы качественно сделаем одну базовую установку», – резюмировал г-н Назаров.

В мире есть производители всех компонентов, обладающие полным циклом компетенций, но даже в топ-10 китайских производителей половина не владеет всей конструкцией целиком, сказал он. При этом производство собственных компонентов способствует развитию ряда сквозных технологий и может быть самостоятельным результатом программы, например, развитие производства постоянных магнитов, которые нужны для безредукторной установки, указал глава «Новавинда».

«Технология на всю ветроустановку на глубину «до материала» на 100% должна принадлежать российской организации. Владение 100% технологии может позволить организовать производство в любом месте, а в противном случае ты остаёшься рабом, исполняющим волю владельца технологии. Эта технология должна быть базовой и стать основой для дальнейших разработок. Первый вариант – купить у донора технологию и полностью её локализовать. Таким образом мы встанем на один технологический уровень с основными производителями и далее попытаемся конкурировать, дорабатывая технологию. Второй путь – удариться в собственные разработки, но это будет игра «в догонялки» и длинными сроками и инженерными рисками», – отметил представитель «Силмаша».

Сторонником второго пути на совещании выступил председатель РАВИ Игорь Брызгунов.

«Мы много лет обсуждаем НИОКР и говорим, что это долго. Но важен не СПИК и последующая локализация, а важны все элементы. Есть два пути: покупка технологий или собственные разработки, тем более что компании, способные этим заняться, в числе членов ветроассоциации есть», – заверил г-н Брызгунов. Проблема в том, что рынок уже поделён между обладателями ДПМ, посетовал он.

Глава РАВИ считает, что нужно развивать не один проект, а заниматься всей линейкой ВЭУ – от менее мощных до мультимегаваттных. Ответа на подспудный вопрос «где взять деньги на НИОКР?» не прозвучало. При этом г-н Брызгунов заявил, что, говоря о локализации всех ключевых элементов ВЭУ, в параметры СПИК необходимо включать LCOE и коэффициент использования установленной мощности (КИУМ) новых установок, а не показатель мощности турбины. Этот тезис вызвал критику – поставщик ВЭУ не может отвечать за КИУМ, указал Алексей Жихарев. В итоге г-н Брызгунов привёл цитату из анекдота о том, что «вы тут сами решайте, как из себя ёжиков делать, а мы за стратегию отвечаем» и сказал, что практическая реализация идей остаётся прерогативой регуляторов.

НИОКР неизбежен, так как даже адаптация базовой модели, которую планируется выкупить, потребует собственных разработок, заявил гендиректор НПО «B@B Industries» Владимир Щаулов. В качестве примера он привёл контроллеры, которые не производятся в России: загрузка в них отечественного кода не изменит ситуацию, так как вряд ли кто-то согласится передавать в РФ производство самих контроллеров.

В наличии есть три варианта производства ВЭУ, резюмировал Валерий Селезнёв: ведение НИОКР «с нуля», что значительно удлинит сроки получения «суверенной ВЭУ», локализация иностранного проекта и фактически реинжиниринг, когда выкупленная интеллектуальная собственность на базовый проект позволит на его основе развивать собственные наработки, повышая мощность ВЭУ.

Как заманить китайских техпартнёров и не зависеть от них

У каждого из трёх претендентов на СПИК 2.0 уже наметился потенциальный техпартнёр из Китая. Про «Фортум» и Dongfang стало известно в ходе скандала по итогам апрельского ДМП-отбора ВИЭ. «Силмаш», как писал «Коммерсант», ведёт переговоры с Harbin Electric. Во время думского заседания о переговорах с «ведущими китайскими производителями» по вопросу техпартнёрства рассказал и глава «Новавинда».

«С учётом тех переговоров, которые проводились «Новавиндом» с потенциальными технологическими донорами (можно ещё сузить, никаким секретом это не является, ведущими китайскими производителями), и с точки зрения техпартнёра, да и с точки зрения российской компании для вовлечения донора в ответственность и локализацию скорее предполагается, что этот производитель должен быть частичным акционером», – сказал г-н Назаров.

Вопрос доступа к акционерному капиталу иностранного техпартнёра волновал всех участников совещания. На фоне истории с уходом Vestas, который был техпартнёром «Фортума», высказывались опасения о возможности повторно наступить на те же грабли.

«К сожалению, в процессе подготовки проекта и взаимодействия с отраслевыми компаниями, заинтересованными в заключении СПИК, мы пришли к выводу, что требования к инвестору в соответствии с действующей нормативной базой в перечне технологий выставляться не могут. Законодательство не ограничивает участие в конкурсе иностранных инвесторов. Вместе с тем я подчеркну, мы тем не менее заинтересованы в технологической независимости от иностранных вендоров», – заявил г-н Айрапетов из Минпромторга.

При этом он сообщил, что пока министерство «нашло лазейку» в виде обязательного наличия прав на интеллектуальную собственность у российской организации, которая будет стороной СПИК. «А если эта компания на 100% или 51% будет принадлежать иностранному инвестору? «Российскость» компании в этом случае никак не отражает суверенитет», – заявил г-н Селезнёв и попросил зафиксировать эту позицию в протоколе.

«Как показывает опыт (ухода – ред.) Vestas, государство найдёт необходимые инструменты, чтобы обеспечить контроль. У нас тоже был немецкий партнёр (Enercon – ред.), но после его ухода в течение прошлого года мы смогли трансформировать всю цепочку, и производство действует», – сказал глава «Новавинда».

К конкурсу на СПИК можно допускать только российских юрлиц, конечные бенефициары которых также являются гражданами РФ, исключение может быть сделано лишь для компаний, находящихся под внешним управлением, указал Игорь Брызгунов, имея ввиду ситуацию с «Фортумом» и «Юнипро».

«Нужно исходить из того, что достаточно ограниченное число компаний, обладающих современными технологиями, готовы продать свои разработки, не вникая в процесс локализации. Большинство всё же предпочтёт стать партнёрами по локализованному бизнесу», – усомнился в выполнимости такого требования г-н Жихарев. В АРВЭ полагают, что российский акционер при наличии иностранного партнёра должен иметь право приоритетного выкупа его доли.

Доступ иностранцев к СПИК 2.0 должен быть ограничен, полагает директор по стратегии «Силмаша» Дмитрий Остапчук. При этом в случае использования механизма временного управления, испытанного на «Фортуме», доступ таких компаний с участием иностранцев возможен, добавил он. Г-н Селезнёв предложил предусмотреть формулировку о доступе к конкурсу организаций, находящихся под временным управлением РФ, а «не так, чтобы кто хочешь, тот и приходи».