Энергостратегия-2035

Меня в энергостратегии всегда смущал один момент – государство ставит задачи довести добычу угля до 435 млн тонн, газа – до 880 млрд м3, а кому ставятся эти задачи? Этот документ родом из энергопрограммы времён советской плановой экономики (кстати, если вы поговорите с людьми, которые работали над тем документом, то услышите, как они иногда оговариваются, называя современную энергостратегию энергопрограммой). В советских реалиях такой документ не вызывал вопросов: тогда государство обладало всеми хозяйственными рычагами, министерство спускало план, он выполнялся. В той командно-административной системе было понятно, кто будет добиваться его выполнения и нести в случае чего ответственность.

Но сейчас, если государство прописывает, сколько ресурсов будет добываться, нужно прописать, кто их будет потреблять. Кроме того, необходим план Б на случай, если спрос на эти ресурсы будет ниже или выше ожидаемого уровня. Иными словами, такой документ не может полноценно работать в условиях рыночной экономики: никто не может с такой точностью оценить спрос на ресурсы через 10 и уж тем более 20 лет. Поэтому если государство чего-то требует, оно должно совместно нести риски с теми же угольными компаниями.

Если говорить об озвученных ориентирах, то их, конечно же, можно достигнуть, и даже перевыполнить планы. При этом ресурсодобывающим предприятиям должно быть понятно, куда пойдёт их продукт, и справится ли транспортная инфраструктура – это вопрос, требующий отдельного обсуждения.

Очевидно, что документ формировался с учётом общей программы развития страны, однако не всегда понятно, чем обусловлено появление в нём конкретных цифр, допустим, тех же 880 млрд м3 газа: это то, что мы можем, или то, что будет в реальности? Скорее, первое. Опять же, ясно, как это происходило в советские времена: производственным объединениям ставились задачи, электростанциям говорилось, сколько электроэнергии они должны выработать, и откуда они будут получать топливо. Если нынешняя «Энергостратегия» – это просто государственный прогноз, то это одно дело, а если под её выполнение мы начнём «выстраивать» работу давно негосударственных хозяйствующих субъектов – то совсем другое. Мне кажется, что в рамках таких документов, как «Энергостратегия», можно пожертвовать цифрами, но сосредоточиться на рассмотрении рисков и возможностей. Именно таким образом сформированы аналогичные европейские и американские стратегические документы (хотя несбывшиеся прогнозы и недостигнутые целевые показатели встречаются и там).

На мой взгляд, «Энергостратегия» должна содержать механизмы взаимодействия частного бизнеса и государства, а также оценку рисков и возможностей. Например, появления новых технологий, которые могут поставить под угрозу наши возможности как экспортёра энергоресурсов. Необходимо также оценить, какое влияние на нас как на экспортёров может оказать развитие электромобилей и т. д.

Кроме того, в документе должно быть прописано, через какие промежутки и на основании каких принципов он может быть серьёзно пересмотрен, а не просто откорректирован. И самое главное: необходимо прописать конкретную цель, которой мы хотим добиться. Учитывая особенности нашей страны, такой целью должна стать минимизация затрат потребителей на энергоресурсы для обеспечения конкурентных преимуществ отечественных производителей и российской экономики в целом».

31 марта 2015 в 14:23