Чтобы подготовиться к Парижскому протоколу, России нужны многомиллиардные инвестиции

Прямые потери России

Парижское соглашение само по себе не содержит конкретных финансовых требований или обязательств к его участникам. Но существуют огромные риски возникновения таких жёстких требований и обязательств в будущем. Главная угроза на сегодняшний день – так называемый углеродный сбор, и для экономики нашей страны как одного из крупнейших производителей нефти, угля и газа, обладающего развитой тепловой энергетикой, его введение может оказаться разрушительным.

Мы будем терять миллиарды долларов в год как напрямую, так и косвенно, через снижение объёмов нашего экспорта. Как показывают наши расчёты, ввод в России углеродного сбора в размере 15 долларов за тонну эквивалента оксида углерода (CO2) потребует ежегодных выплат в размере 42 млрд долларов, что соответствует 2,56–3,29 трлн рублей. Объём этих выплат равен 3,2–4,1% ВВП за 2015 год, 19–24% доходов федерального бюджета на 2016 год или 35–45% суммарного объёма Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. Если ставка сбора составит 35 долл/т экв. CO2, то объём выплат составит 7,5–9,6% ВВП.

Аргумент, что наша экономика спокойно подстроится под новые реалии, на наш взгляд, не состоятелен. Речь идёт о сотнях миллиардов долларов инвестиций, необходимых для так называемой декарбонизации российской экономики как в энергетике и ЖКХ, так и в промышленности. Таких денег не было и в более «тучные» годы, а сейчас и подавно. Даже если бы эти деньги были, то они достались бы преимущественно зарубежным производителям оборудования, в первую очередь китайским, с которыми мало кто может конкурировать по цене на мировых рынках.

Не надо спешить с ратификацией

Главный вопрос: зачем нам это? Мы перевыполнили свои обязательства по Киотскому протоколу, но нам никто даже спасибо за это не сказал, не говоря уже о каких-то финансовых выгодах. Теперь нас просят дополнительно придушить свою промышленность и энергетику. При этом опыт реализации Киотского протокола говорит о том, что развитые страны с лёгкостью, достойной лучшего применения, отказываются от своих обязательств или просто не выполняют их. Например, лидер по объёму выбросов парниковых газов в 1990 году, США, взяли на себя обязательства сократить выбросы на 7%, но так и не ратифицировали Киотский протокол. Канада обязалась сократить выбросы на 6%, но вышла из него незадолго до окончания первого периода действия протокола. Австралия и Япония остались участниками Киотского протокола, но не выполнили взятые на себя обязательства. При этом за период действия документа выбросы парниковых газов выросли в 1,5 раза, но ни одна из этих стран не понесла за невыполнение условий протокола никакой ответственности – ни экономической, ни политической.

Нам сейчас не надо спешить, а нужно посмотреть, как будут развиваться события. Например, избранный президент США неоднократно негативно высказывался по поводу Парижского соглашения и того потенциального ущерба, который оно может нанести экономике США. Как себя поведёт Америка при Трампе?

Нужно более активно отстаивать национальные интересы в международных организациях, а то сейчас по действующим международным методикам наши леса (в пересчёте на единицу площади) поглощают СО2 в три раза хуже, чем в США, в два раза хуже, чем в Финляндии или Швеции. Но ведь там произрастают те же бореальные леса, что и в России!

Конечно, в России можно и нужно развивать альтернативную энергетику. Но она у нас должна быть там, где она предоставляет реальную, экономически обоснованную альтернативу – например, в изолированных энергосистемах и удалённых от Большой земли районах, в которые дорого тянуть сети или осуществлять доставку топлива. Но нельзя навязывать эту альтернативу, искажая экономику энергетики. Дешёвая энергия – естественное конкурентное преимущество нашей страны, а развитие субсидируемых видов генерации искусственно лишает его нашу промышленность. В итоге – падение промышленного производства, сокращение спроса на электроэнергию, что в итоге вредит уже энергетикам.

Цена протокола

По подсчётам ИПЕМ, для некоторых электрогенерирующих компаний рост расходов в связи с вводом углеродного сбора составит 40–60% от текущей годовой выручки (а по максимальным оценкам, может достигнуть 75%). В первую очередь пострадают компании, управляющие угольными ТЭС: Сибирская генерирующая компания, «Энел Россия», Дальневосточная генерирующая компания, «Сибэко», ТГК-14. Владельцы газомазутных ТЭС также существенно пострадают от реализации углеродной инициативы, причём не только напрямую, но и за счёт роста цены природного газа. Рост расходов превысит 40% выручки для таких компаний, как «Юнипро» (ранее «Э.ОН Россия») и ОГК-2. При этом почти для всех компаний, управляющих ТЭС, объём дополнительных расходов превысит EBITDA. Например, для «Энел Россия» он превысит EBIТDA как минимум в 1,8 раза, для ОГК-2 – в 4,3 раза, для ТГК-11 – в 4,8 раза.

Введение платы за выбросы парниковых газов создаст условия для роста цен на электроэнергию, но не менее значимым окажется косвенный эффект: ухудшение экономических показателей компаний, управляющих ТЭС, потребует их замещения безуглеродными электростанциями — ГЭС, АЭС, СЭС и ВЭС. Всего на строительство замещающих генерирующих мощностей̆ потребуется около 3,5 трлн рублей, которые должны быть компенсированы из средств потребителей. В этом сценарии цена электроэнергии возрастёт на 1,06–1,26 руб/кВт∙ч: таким образом, прирост конечной цены составит 50–55% для крупных коммерческих потребителей, 28–31% – для малых коммерческих потребителей, 45–50% – для населения. При этом в расчётах не был учтён прирост конечных цен за счёт расширения инвестиционных программ электросетевых компаний.

15 декабря 2016 в 14:26