«Мы за максимально широкое распространение альткотельной»

– Начнём с последней дискуссии об ограничении роста тарифов в регионах, перешедших на механизм альткотельной. 20 октября «Коммерсантъ» сообщил, что в правительстве обсуждают «потолок» роста тарифов в регионах, перешедших на альткотельную (индекс потребительских цен +4%), что может затормозить переход к рыночным принципам. В секторе ещё помнят печальную судьбу RAB в сетях, когда похожий инвестмеханизм был фактически свёрнут из­за тарифных ограничений. На следующий день Минэнерго сообщило, что вопрос снят с рассмотрения, так как «в законодательстве предусмотрены другие инструменты сглаживания ценовых последствий в ценовых зонах теплоснабжения». Чем, на ваш взгляд, была вызвана эта дискуссия, есть ли сейчас какие-то тарифно­финансовые проблемы у механизма альткотельной?

– Никаких проблем у альткотельной в этом смысле нет, всё идёт по плану, механизм работает. Полагаю, предложение было вызвано дополнительной заботой о социальном климате в регионах со стороны одного из ФОИВ. Но, на наш взгляд, эти опасения, что рост тарифов выше какой­то величины может создать напряжённость, избыточны и не имеют под собой оснований. Система взаимоотношений энергетиков и регионов в ценовой зоне выстроена и имеет два рычага влияния на ситуацию, которых достаточно. Это инвестиции и фактор, связанный с прогрессивным ростом ИПЦ, влиянием инфляции на цены. Никто не заинтересован в негативных социальных последствиях и превышать согласованные тарифные темпы не собирался.

– Вместе с тем обсуждаются и другие корректировки в механизм альткотельной, в частности использование при расчётах стоимостных параметров 2019 года вместо цен 2015­го. Какие изменения возможны и с чем они связаны?

– Речь в основном идёт о двух типах изменений. Во­первых, инфляцию никто не отменял, её надо учитывать. При этом важно понимать, что реальные тарифы на тепло и цена альткотельной – это две разные вещи. Цена альткотельной – это предельная цена, которая может колебаться в зависимости от макроэкономических факторов. Да, с учётом инфляции она будет выше, она учтёт накопленный рост цен, но на этом – всё. У нас равномерный переход, так что ситуации, когда учли 20%­ную инфляцию и все тарифы подпрыгнули на 20%, не будет.

Вопрос инфляции касается не только более актуальных стоимостных параметров в расчётах, но и ставки ЦБ, которая в этом году колеблется. И сделать вид, что ничего не происходит, невозможно. Если мы хотим иметь нормальный механизм, который как­то гарантирует возврат инвестиций, то должны быть более­менее адекватные экономические вводные. Энергетики несут инвестобязательства, нужно договариваться с банками или фондами, демонстрировать адекватную финмодель, в том числе с точки зрения инфляции. Поэтому логично внедрение схемы, схожей с применяемой в ДПМ, когда доходность привязана к ставке ОФЗ.

Вторая часть изменений – это приближение модели альткотельной к реальности, учёт критики, которая формируется из практики. Это и опыт энергетиков от применения механизма «на земле», и учёт критики со стороны федеральных властей. В частности, снижение единичной мощности теплоисточников, применяемых при расчётах, этажности домов. По этим изменениям есть общественный консенсус, надеемся, они будут утверждены до конца этого или в самом начале следующего года.

– «Т Плюс» работает в 41 городе, в 16 уже действует альткотельная, компания хотела бы перевести на этот механизм ещё 16 муниципалитетов. При этом у «Т Плюс» есть ещё 24 концессионных соглашения. В чём разница между этими механизмами, какой из них для вас предпочтительнее?

– Концессия – это работа только с муниципальным имуществом, кусочком всей сети, объединяющей генерацию, магистральные, распределительные сети и т. д. Муниципальные активы – это всегда часть от целого, их можно взять в концессию. А остальное? Только накрывать более общим механизмом – альткотельной. Так что это не конкурирующие инструменты, а дополняющие друг друга. Если мы приходим с альткотельной туда, где есть концессия, то все концессионные обязательства сохраняются. Всё, что написано в концессии, мы должны сделать при переходе к альткотельной, это закреплено в законодательстве.

– Как альткотельная меняет взаимоотношения энергетиков и региональных чиновников?

– Возникают совершенно новые отношения с теми муниципальными и региональными чиновниками, с кем мы проходим путь альткотельной вместе. Мы можем в чём­то не соглашаться, временами не любить друг друга, спорить. Но мы выходим на совершенно иной уровень отношений по сравнению с теми, кто не способен договориться и из­за ерунды закидывают друг друга кляузами. Ещё один принципиальный момент – важность разработки качественных схем теплоснабжения. У нас на дворе цифровой век – подобные проекты позволяют повысить прозрачность модернизации сектора, делают его наблюдаемым не только для регуляторов, но и для инвесторов, банков. Работа есть везде – и в больших городах, и в малых, поэтому мы за максимально широкое распространение альткотельной.

– В каких случаях городу «прямо показано» внедрение альткотельной?

– В моём понимании критерий быстрого перехода на альткотельную очень простой: если действующий тариф ниже тарифа альтернативы. И второй фактор – дефицит инвестиций. Если разница между потребностями, прописанными в схеме (теплоснабжения – ред.), и принятыми тарифными решениями составляет 30%, то это уже много. Но реальное соотношение, как правило, составляет 3:1, то есть 300%. Изменить ситуацию, когда тарифы на теплоснабжение растут на 4% при инфляции в 12%, невозможно. На мой взгляд, это однозначный показатель – надо переходить на альткотельную. Тогда у муниципалитета есть возможность разорвать порочный круг недофинансирования и постепенно, на длинном горизонте, навёрстывать отставание, финансово не перегружая потребителей. Для этого нужно подписывать долгосрочные соглашения: это позволяет привлекать длинные инвестиции, сдерживая рост тарифов на уровне чуть выше инфляции. Безусловно, если у нас есть незащищённые категории граждан, в бюджетах городов надо предусматривать социальные субсидии.

– Какие ещё изменения в механизм альткотельной, на ваш взгляд, необходимы?

– В концессионных соглашениях есть такие показатели, как улучшение качества и надёжности, снижение потерь при теплоснабжении. Нас как клиентов интересует конечный результат и цена, а не подробности процесса. При покупке колбасы никто не интересуется маркой машины и размером шин, на которой её привезли в магазин. Но в теплоснабжении логика начисто куда­то улетает, люди начинают контролировать всё и вся. Давайте узнаем, сколько метров трубы переложили энергетики… После этого и государственные, и корпоративные деньги начинают лететь в чёрную дыру. Потому что к вам обязательно придут люди, которые расскажут, что надо вместо сломанной котельной поставить новую, точно такую же, которая будет так же не востребована, оставляя проблемы во всей схеме теплоснабжения муниципалитета. Зачастую нет смысла повторять прежние ошибки, но мы продолжаем их повторять, строя такие же теплоисточники в тех же местах, перекладывая сети того же диаметра. Такой подход ничего не меняет – затраты понесены, ничего не изменилось, все по­прежнему недовольны качеством. Бесконечный мелочный контроль инвестпрограмм не приносит результата, но создаёт огромный объём бессмысленной работы для всех.

Альткотельная в этом смысле пока остаётся двояким механизмом. Тотальный контроль есть и здесь, но вместе с ним есть оценка и по более объективным, качественным показателям. Большую часть работы удалось структурировать за счёт отсылки к схеме теплоснабжения. Это утверждаемый и регулируемый постановлением правительства документ, который проходит общественное обсуждение и экспертизу, так что качество этих схем более­менее нормальное, что позволяет исключать глупые решения.

– Как вы оцениваете обобщённые потребности сектора теплоснабжения в инвестициях?

– У нас в этом году произошла революция в сознании, за что мы благодарны Минстрою. Впервые в новейшей истории прозвучала денежная оценка инвестпотребностей сектора в 4,5 трлн рублей. Вероятно, это данные Минстроя, которые, по мнению отрасли, недооценены и могут составлять 7–7,5 трлн рублей. Но само признание проблемы уже является значимым шагом для изменения ситуации.

– В этом году ресурсоснабжающие организации получили доступ к деньгам ФНБ для реализации проектов модернизации. Сколько проектов сможет реализовать «Т Плюс» за счёт этих ресурсов?

– Действительно, только обозначением проблемы дело не ограничилось. Фонду развития ЖКХ из ФНБ выделили 150 млрд рублей на 2022–2023 годы. Сейчас эти средства уже распределены, примерно половина из них досталась теплоснабжению. Причём фонд не просто раздал деньги, а в кратчайшие сроки проанализировал проекты, провёл их государственную и финансовую экспертизы с привлечением банков. В результате «Т Плюс» получит 10,4 млрд рублей для финансирования около полутора десятков проектов суммарной стоимостью 14,5 млрд рублей. Начиная с 2024 года Фонд развития ЖКХ по планам будет ежегодно распределять ещё по 150 млрд рублей. Таким образом, суммарный объём финансирования секторов тепло­ и водоснабжения за шесть лет составит 750 млрд рублей, или примерно 10% от реальных потребностей только по теплу, так что сумму надо делить ещё примерно пополам. Эти деньги работают в реальном секторе экономики и будут возвращены с доходностью на уровне гособлигаций.

– Каков текущий уровень потерь в тепловых сетях у «Т Плюс» и насколько компания могла бы их сократить за счёт обновления и модернизации?

– Сейчас мы теряем в сетях примерно 14%. Каждый процент обходится примерно в 1 млрд рублей, так что сокращение потерь – значимая статья экономии.

Минстрой ранее говорил о необходимости выхода на целевой показатель замены 5% сетей ежегодно. На самом деле и этого недостаточно, так как при таких темпах полное обновление будет занимать 20 лет, а учитывая текущий уровень износа, необходимо менять 7–8%, то есть фактически нужен четырёхкратный рост инвестиций. И здесь мы говорим только про сети, а модернизация необходима по всей системе.

Материал подготовлен в рамках совместного проекта портала «Переток» и журнала «Энергия без границ»

20 декабря 2022 в 19:04