«Благодаря соглашению с генераторами умирающая компания «Россети Северный Кавказ» превратилась в инвестиционную»

Переговоры длиною в год

– Проблеме долгов за электроэнергию регионов Северного Кавказа, где функции гарантирующих поставщиков вынужденно выполняют структуры «Россетей», много лет. Почему подписание соглашения с генераторами о реструктуризации многомиллиардной задолженности оказалось возможно именно сейчас?

– Предпосылки, на самом деле, очень простые. Ситуация с долгами на Северном Кавказе стала критической. Проблема накапливалась с 2012 года и через семь лет достигла апогея. Гарантирующие поставщики периодически попадали в процедуру банкротства, как это было, например, в Чечне, Ингушетии. Мы подхватывали функции ГП-банкротов, но долги накапливались и в итоге превысили 55 млрд рублей. В перспективе мы могли дойти до угрозы банкротства «Россети Северный Кавказ».

Реструктуризация долгов была одной из ключевых задач, поставленных перед мной при переезде на Северный Кавказ (Виталий Иванов покинул пост главы «МРСК Сибири» и возглавил «Россети Северный Кавказ» в марте 2019 года. – Прим. ред.). Участниками соглашения стали более 45 компаний: долги сформировались как перед частными генераторами, так и перед госструктурами – «Росатомом», «РусГидро», «Интер РАО» и другими. Поэтому мы готовили эту сделку практически целый год.

Мы предложили модель: «Россети» обязуются закрыть долги в течение четырёх-пяти лет. Ещё в двух регионах «Россети Северный Кавказ» «подхватили» статус ГП. С 1 апреля в Северной Осетии, с 1 июля – в Дагестане.

Генераторы выставили встречное условие: мы готовы на реструктуризацию, но с 1 июля этого года, пожалуйста, платите текущие платежи и не накапливайте новых. Почему они этого хотели? Это своеобразный «крючок». Большинство ГП в России – это энергосбыт с минимальным набором имущества, условно, «два стола, два стула, два компьютера». А «Россети Северный Кавказ», отвечающие теперь за регулярность платежей своим имуществом, – это огромное количество ликвидных активов. Именно поэтому генераторы подталкивали нас к такой конструкции. Это были весы, решение давалось сложно, в течение года мы выходили на десятки соглашений со всеми мелкими и крупными участниками энергорынка. И мы этот трудный путь прошли.

– Подписание соглашения не привело к тому, что с 1 июля Северный Кавказ начал своевременно вносить текущие платежи за потреблённую энергию на ОРЭМ. Откуда деньги для расчётов с генераторами?

– Это деньги «Россетей» и «Россети Северный Кавказ». Только в этом году мы привлекаем для расчётов с поставщиками ОРЭМ 5,8 млрд рублей. Мы не берём деньги с рынка – делаем внутренние беспроцентные займы в группе «Россети». Потом мы их будем отдавать.

Казалось бы, если мы до этого восемь лет не могли заплатить, то почему теперь будем отдавать «Россетям»? Потому что запускаем гигантскую программу снижения потерь на Северном Кавказе: как ни странно, ещё недавно убыточная компания «Россети Северный Кавказ» превратилась в инвестиционную. Мы привлекли 23 млрд рублей внутри группы для реализации этой программы, и за счёт уменьшения потерь «Россети Северный Кавказ» будут получать финансовые эффекты, которые пойдут на покрытие займов «Россетей». Реализация мероприятий уже началась во всех шести республиках СКФО. Возвращающийся денежный поток будет закрывать часть займов группы. Остальное мы финансируем за счёт роста собственной операционной эффективности и за счёт тарифных решений, которые должны приниматься в рамках постановления Правительства РФ № 534. Вот примерная финансовая модель. Но сразу хочу подчеркнуть, что такие республики, как Карачаево-Черкесия и Кабардино-Балкария, платят на ОРЭМ уже полностью самостоятельно, рассчитываются с поставщиками без поддержки группы.

Безнадёжные долги ещё могут вернуть

– На Северную Осетию и Дагестан, где произошла смена ГП, приходится львиная доля северокавказских долгов. Они останутся висеть на «пустых» структурах, которые в итоге будут обанкрочены, а вся сумма долгов списана?

– Вопрос тонкий. Например, «Дагестанская сбытовая компания» никуда же не делась как юрлицо, у неё есть дебиторская задолженность. С 1 июля заработал новый ГП. Казалось бы, все старые долги остались на старом, и оно не работает. Но по факту получается немного по-другому. За три месяца «неработы» компания собрала 700 млн рублей старых долгов, которые полностью ушли генераторам. Это хорошая сумма, и на неё объём «мёртвого» долга уже уменьшился. В компании есть юристы, безопасность, экономический блок – эта структура полностью функционирует, общество не банкротится и работает на погашение ранее накопленных долгов.

– Но в какой-то момент бывшие ГП всё же будут обанкрочены?

– Мы сами к банкротству не переходим. Это вопрос к кредиторам: если задолженность не погашена, они вправе обратиться с заявлением о банкротстве. Часть долгов действительно является «мёртвой», поэтому, думаю, процедура банкротства старых ГП так или иначе неизбежна.

– Какой объём долгов вы планируете собрать силами компаний, лишённых в этом году статуса ГП?

– Мы планируем вернуть всю дебиторскую задолженность генераторам. Вопрос – насколько быстро генераторы захотят банкротить бывших ГП СКФО, если соберутся это делать, и насколько эффективно мы будем взыскивать дебиторку. Я считаю, что старт оказался успешным: 700 млн рублей только по Дагестану за три месяца – неплохая сумма. Не возьмусь прогнозировать дальнейшие результаты, но отмечу, что генераторы сейчас оказались в уникальной, говоря простым языком, «шоколадной» ситуации: мы им платим 100% текущих платежей, ещё 5–7% они получают по условиям реструктуризации. Плюс они получают долги старых ГП по мере их взыскания. Так что объективно сейчас все участники рынка довольны ситуацией.

Здесь также стоит отметить, что проблема зависания и взыскания долгов лежит не внутри «Россети Северный Кавказ», а прежде всего в контуре региональных неплатежей, низкой дисциплины бюджетных и бюджетозависимых потребителей – предприятий ЖКХ, водоканалов и т. д. Так, жилищно-коммунальные предприятия Ингушетии оплачивают лишь 7% потребления. При этом де-факто сектор финансируется бюджетом и показатели определяются республиканскими тарифами. И если ситуация внутри конкретного региона будет не сбалансирована, то «Россети» никогда не смогут с ней справиться. У меня как у менеджера операционной компании инструменты заканчиваются. Там должны уже работать федеральные факторы. Если республика – банкрот, тогда, наверное, должна быть субсидия в адрес госкомпании, которой являются «Россети». Сейчас там есть целая группа взаимоувязанных показателей, которые субъектами сегодня, к сожалению, не исполняются совсем.

– Сколько «Россетям» сейчас приходится тратить, чтобы оплачивать 100% текущих платежей СКФО на ОРЭМ? Ранее называлась сумма до 12 млрд рублей…

– В сентябре объём доплаты «Россетей» за все регионы СКФО не превысил 1,4 млрд рублей. Полагаю, что обозначенной суммы в 12 млрд рублей должно хватить до 2021 года. Рассчитываем, что эти расходы будут идти по нисходящей: размер доплат будет постоянно сокращаться. Мы будем собирать больше денег, потому что мы запускаем инвестпрограммы по снижению потерь. У нас будет расти полезный отпуск и денежный поток, так что занимать надо будет не так много. Это сложная отраслевая финмодель, но она уже работает.

Нормативы потребления и дисциплина в ЖКХ как база безубыточности

– У вас сохраняются планы по выходу на безубыточность в 2023 году?

– Термин «безубыточность» – бухгалтерская форма. От операционного убытка мы рассчитываем уйти в 2023 году. Тогда у нас заканчивается действие 534-го постановления, и, например, Дагестан планово убыточен до этого времени. Даже 15% рост тарифа Дагестан до 2023 года в этом смысле не спасёт. Кабардино-Балкарию и Карачаево-Черкесию нам ничего не стоит сделать безубыточными за год. Филиал «Ставропольэнерго» уже сейчас в плюсе и прекрасно себя чувствует. Но мы считаем бухгалтерский баланс в группе, поэтому нам нужно нормализовать положение во всех регионах Северного Кавказа. Тарифная ситуация и бюджетная политика Ставропольского края, например, здорово отличаются от политики в Чечне и в Дагестане, хотя объём наших инвестиций в этих регионах кратно выше.

Это проблема сбалансированности именно бюджетных историй, адекватности нормативов потребления электроэнергии, влияющих на платёжную дисциплину, в том числе в ЖКХ. ­Специфические условия в регионах складывались исторически, но наличие политической воли позволяет менять ситуацию. Один из примеров – Республика Бурятия, также находящаяся в контуре постановления Правительства РФ № 534. Глава региона Цыденов взял на себя некую ответственность и навёл порядок в системе ЖКХ и сборов. Результат – субъект платит 100%. Да, этим надо было заниматься, принимать непопулярные решения, брать на личный контроль – то, что у нас пока не везде происходит на Северном Кавказе.

– В этом году проблема бюджетных неплательщиков стала особенно актуальной на фоне пандемии COVID-19. Насколько коронавирус повлиял на ухудшение дисциплины среди наиболее проблемных групп потребителей – населения и бюджетников?

– В целом ситуация с расчётами конечных потребителей по сравнению с 2019 годом ухудшилась. Текущий уровень платежей по всем группам потребителей составляет около 75%, четверть теряется. Наиболее проблемные группы – население и ЖКХ. В регионах Северного Кавказа жители по итогам 10 месяцев заплатили 76% начислений, снижение по сравнению с прошлым годом составляет 13%, по сектору ЖКХ – минус 11%.

Снижение платежей населения на 100% обусловлено пандемией. Первоначальный спад платежей сглаживается. Так, в октябре уровень расчётов населения в Чечне составил 114%, в Карачаево-Черкесии – 102%, в Кабардино-Балкарии – 98%, что является существенным улучшением. Но до конца года эта категория потребителей недотянет до 100%, потому что, во‑первых, ковидные ограничения ещё действуют. Во-вторых, ключевой фактор на Северном Кавказе – безработица. В той же Ингушетии показатель близок к 30%, населению физически неоткуда брать деньги. Адресные субсидии на оплату электроэнергии в России отсутствуют, хотя, наверное, было бы логично позволить государству оплачивать некую соцнорму за малоимущих, безработных и т. д. По сути, это и будет адресная помощь.

Ещё один крайне важный для нас момент при работе с населением – на Кавказе до сих пор не утверждены нормативы потребления электроэнергии. Фактически семья потребляет 300–350 кВт•ч, а утверждённый норматив – около 80 кВт•ч на семью. Разница между этими величинами даёт нам 400 млн рублей, что сопоставимо с сентябрьской доплатой на опт. Фактически проблема может быть решена в рамках постановления Правительства РФ № 534, но его исполняют главы только трёх республик СКФО.

Плюс регионы не выполняют ещё одну норму того же правительственного документа – требования в части установления экономически обоснованных тарифов ЖКХ. Если нам не удастся решить две эти проблемы – нормативов и экономически необоснованных тарифов, мы всегда будем находиться в этой финансовой дыре.

– Насколько тарифы недотягивают до экономических расчётов?

– Например, по Дагестану на 30% идёт недокомпенсация до безубыточного уровня только по тарифу. А безубыточность рассчитывается не только по тарифу, но ещё и по денежному потоку. Пока объём сборов у нас в этой республике около 65%.

Потерянное в сетях поищут правоохранители

– Дагестан многие годы остаётся рекордсменом по объёму потерь в сетях, сложной выглядит ситуация и в соседних республиках. С чем это связано?

– На пике, в прошлом году, потери в Дагестане составили 42%, годом ранее – 33%. Понятно, что вырасти сразу на 9% они не могли. Мы провели инвентаризацию формирования базы полезного отпуска и обнаружили в том числе незаконные, необоснованные начисления, сделали публичные заявления по этому поводу и обратились в главк МВД. В прошлом году уголовные дела были возбуждены, надеемся, вскрытым фактам будет дана соответствующая процессуальная оценка. Поэтому по итогам прошлого года математически потери возросли до 42%. В 2020 году они будут меньше, я думаю, на уровне 35%.

– О каких объёмах ущерба от возможных приписок в Дагестане идёт речь?

– Речь идёт о сотнях миллионов киловатт-часов. Умножив их на цену потерь, можно оценить масштаб ущерба в рублях. Хотелось бы особо подчеркнуть, что мы самостоятельно обнаружили приписки в ходе проверки и самостоятельно обратились в силовые структуры.

– Снижение уровня потерь электроэнергии в сетях предписано тем же постановлением Правительства РФ № 534. Каковы плановые показатели?

– Текущий норматив для всех регионов разный. В Ставропольском крае он около 10%, в Кабардино-Балкарии – 12,9%, в ­Карачаево-Черкесии – 13,38%, по Дагестану и Чечне – порядка 24%.

– Показатели выше среднероссийских. Это обусловлено спецификой сети?

– Норматив всегда идёт от структуры отпуска электроэнергии. Условно, если бы сейчас на Северном Кавказе построили один крупный алюминиевый завод, мы бы перестали заниматься потерями, так как они были бы на уровне 5%.

– А что дальше – сбыты всё же являются непрофильным бизнесом для «Россетей», компания выходила с инициативой создания федерального гарантирующего поставщика, который бы финансировался за счёт бюджета…

– Мы действительно выходили с предложением создать федеральный ГП, но не нашли поддержки в федеральных органах власти. Поэтому компания разработала планы повышения операционной эффективности внутри группы для улучшения платёжеспособности в виде «инвестинъекций». У нас есть огромное количество дорожных карт с властями субъектов, различных программ модернизации ЖКХ и прочих мероприятий, в рамках которых регионы обязуются поднять платежи по ЖКХ. Мы прикладываем усилия и рассчитываем, что совместная работа поможет улучшить ситуацию.

Второе направление – это оптимизационные мероприятия, у нас есть целый план по снижению подконтрольных расходов. Здесь мы рассчитываем найти дополнительные 500 млн рублей, которые также отдадим в рынок.

Ещё один фронт – работа самих регионов. Пока мы иногда сталкиваемся с неплатежами даже из федерального бюджета. Ситуация в Ингушетии, например, сверхкритичная: нам на 100% не платят из средств федерального бюджета. Надеемся, ситуация будет меняться: согласованная финансовая модель предусматривает переход к почти 100-процентным платежам бюджетных, бюджетозависимых потребителей и ЖКХ в СКФО уже с 2022 года.

Интервью подготовлено в рамках совместного проекта портала «Переток» и журнала «Энергия без границ».

29 декабря 2020 в 14:06