Польский угольный парадокс

О своём видении ситуации рассказывают внештатный сотрудник Центра энергетических исследований Университета Райса (Хьюстон, США) Анна Микульска и профессор факультета права и управления Университета Адама Мицкевича (Познань, Польша) Эрик Козински.

Власти Польши прогнозируют, что к 2050 году угольная генерация будет составлять 50% всех генерирующих мощностей страны. Такая приверженность ископаемому топливу, отразившаяся в государственной программе поддержки угольной индустрии, обусловлена множеством социальных, электоральных и политических факторов.

На сегодняшний день Польша – крупнейший производитель угля в Европе. Около 80% всего электричества в стране вырабатывается на угольных электростанциях. Более того, Польша стремится нарастить производство этого сырья, инвестируя в новые шахты, в том числе обладающие запасами лигнита (бурого угля), а также в расширение действующих и строительство новых угольных ТЭЦ. В то же время Польша отстала от других стран Евросоюза в реализации утверждённого Еврокомиссией плана по увеличению доли ВИЭ в энергобалансе. Кроме того, польское правительство медлит с исполнением собственного закона 2015 года о возобновляемых источниках энергии, который, вопреки общеевропейской тенденции, рассматривает когенерацию на основе угля и биомассы как ВИЭ.

Очевидно, что ориентированность польской энергетики на уголь идёт вразрез с текущей политикой Евросоюза, Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР) и с условиями рынка. В большинстве стран ОЭСР акцент в формировании энергетического микса сделан на увеличение доли ВИЭ и природного газа и на постепенный отказ от угля. Настаивая на своём праве продвигать угольную генерацию, Польша вполне может нарваться на серьёзные штрафы со стороны ЕС. Более того, энергетическая политика Польши противоречит принятым в этой стране обязательствам по борьбе со смогом в городах.

Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что упорное использование угля в Польше нельзя объяснить исключительно экономическими предпосылками. Уголь занимает особое место не только в польском энергобалансе, но и в национальном самосознании. Угольную промышленность здесь всегда уважали, если не сказать – романтизировали, и во многом эта традиция сохраняется и по сей день. По данным исследования, проведённого Польским центром изучения общественного мнения в 2016 году, уровень уважения шахтёров в Польше достигает 82%. Для сравнения: для врачей этот показатель составляет 74%, для учителей – 71%, для университетских профессоров – 80%. Наряду с высоким социальным статусом польские шахтёры и зарабатывают неплохо – зарплаты и пенсии в индустрии в разы больше, чем в среднем по стране.

К тому же шахтёрское сообщество хорошо организованно и обладает внушительным политическим влиянием. Правительство Польши прекрасно понимает, что любое решение, ставящее будущее отрасли под угрозу, столкнётся с серьёзными протестами. Так произошло, например, в 2015 году, когда шахтёрские манифестации едва не привели к отставке правительства под руководством Евы Копач. Новый закон о реструктуризации крупнейшей угледобывающей компании страны вызвал бурные протесты горняков, которые не без оснований посчитали его прелюдией к закрытию четырёх шахт в Верхней Силезии. Переговоры властей с шахтёрскими профсоюзами закончились официальным заявлением правительства о том, что все шахты продолжат работу.

В этой ситуации любое политическое решение, способное в перспективе навредить угольной отрасли, немедленно обернётся негативными последствиями для действующего правительства и отразится на будущем электоральном цикле. 55 из 460 мест в Сейме (нижняя палата польского парламента) и 13 из 100 мест в Сенате (верхняя палата) принадлежат представителям Верхней Силезии – региона, известного как «угольное королевство». Кроме того, серьёзный вес в парламенте также имеют депутаты от регионов, где добывают лигнит. Это обстоятельство влияет на политику польского правительства куда серьёзнее, чем перспектива получить штраф от руководства ЕС.

Ещё один фактор, наряду с социально-политическими соображениями влияющий на поддержку угольной отрасли, – энергетическая безопасность. Концепция энергобезопасности увязывается в Польше в первую очередь со снижением зависимости от России, и эта тема всегда входит в число общественных и государственных приоритетов. Местный уголь гарантирует стране предсказуемость и спокойствие, в то время как ВИЭ по-прежнему находятся в самом начале своего развития, потенциал ядерной энергетики только лишь обсуждается, а природный газ приходится импортировать по большей части из России.

Осознавая геополитические последствия зависимости от российских поставок газа, Польша диверсифицировала пул поставщиков, в том числе благодаря недавно построенному в Свиноу́йсьце СПГ-терминалу. Однако импорт сжиженного газа в Польшу призван скорее поставить заслон российскому газу, чем обеспечить замену углю. Так что поляки едва ли променяют уголь на газ, как это произошло, например, в США. На самом деле импорт СПГ в Польшу развивается с прицелом превратить страну в центр дистрибуции этого топлива в другие страны Европы.

Польская угольная политика – это искусство баланса. При принятии решений необходимо учитывать электоральные, социальные и энергетические риски, а также обязательства страны как члена Евросоюза. Польша получает существенные субсидии ЕС, в том числе 24,4 млрд евро по программе развития инфраструктуры и защиты окружающей среды, подразумевающей стимулирование зелёной экономики. Если Польша не будет выполнять свои обязательства по развитию ВИЭ и снижению выбросов, выделение этих средств окажется под угрозой.

Ситуация становится ещё более запутанной, если взглянуть на Евросоюз в целом. Очевидно, что у более зажиточной Западной Европы приоритеты отличаются от восточноевропейских стран, обладающих более скромным уровнем дохода.

Чтобы добиться успеха, Евросоюзу нужно учитывать всё многообразие интересов его членов. Чрезмерно жёсткие цели по развитию ВИЭ, не адаптированные к локальным нуждам, даже в сочетании с высокими штрафами за их невыполнение едва ли помогут Европе достичь целевых показателей декарбонизации. Скорее всего, в таких странах, как Польша, где градус евроскептицизма и без того высок, они усилят дезинтеграционные настроения.

Учитывая это обстоятельство, руководство ЕС решило выделить 1,25 млрд евро польскому правительству на решение социальных проблем, связанных с закрытием шахт, в том числе на переобучение и помощь в трудоустройстве жителям угольных регионов. Кроме того, обеспечить будущее, в котором уголь занимал бы намного меньше места, можно поддерживая альтернативные источники энергии – например, биогаз. Наконец, развитие технологий улавливания и хранения углеродных выбросов помогло бы снизить побочное пагубное влияние угольной генерации.

Источник: https://www.forbes.com